Искренне удивлён позицией издателей учебной и научной литературы, имеющих столь резкие возражения против поправок, которые лично мне кажутся половинчатыми. Поскольку процесс обсуждения ГК РФ длится уже полтора года, можно было бы отреагировать и пораньше.

Вопрос к издателям: какое количество актуальной литературы на русском языке находится в электронной рознице? Правильный ответ – около 50 тыс. наименований. Это в 2,5 раза меньше, чем выходит каждый год в России. Откуда взялись эти поправки? Именно из этого. Я подозреваю, что 50 издателей, подписавших письмо, издают больше. Поэтому когда издатели заявляют о том, что готовы продавать электронный контент, это уже хорошо. Теперь надо что-то сделать, чтобы издатели уже действительно начали его продавать.

Второй момент. Библиотеки – это не для издателей, а для читателей. То, что библиотеки покупают у издателей книги – это естественно и понятно. Но библиотеки не обязаны издателей спасать.

Третий момент. Издатели, особенно научной литературы, часто пользуются тем, что они не только получают прибыль от продажи книг, но и привлекают деньги из других источников – грантов, поддержки государства. Если кто-то и должен спасать издательства, то никак не за счёт библиотек.

Теперь о зарубежном опыте. Два года назад в Великобритании был принят довольно жёсткий закон по интернет-экономике, который разрешил библиотекам цифровать книги, потому что им это нужно. Закон касался книг 20-ти, 10-ти летней давности, прав, тем более электронных прав, на которые у издателей нет. По другому варианту пошла Франция – там отказались от части авторских прав и соблюдения норм Бернской конвенции: если книги до 2000 г. нет на открытом рынке, она подлежит оцифровке.