- Библиотека ИНТЕРЕСНЫЕ ИДЕИ
- Статьи и книги
- Международные акты
-
Законодательство и нормативные документы
- Антипиратское законодательство (извлечения)
- Russian Civil Code 4 part
- ГК РФ и общее законодательство
- Интеллектуальная собственность в образовании
- Федеральный закон РФ О ПОЛИЦИИ текст
- Зарубежное законодательство
- Авторское право и смежные права
- Изобретения и патентование
- Промышленные образцы
- Товарные знаки
- Программы ЭВМ и базы данных
- Иные виды интеллектуальной собственности
- Библиотеки/Архивы
-
Законопроекты
- Проект 31 января 2012 О внесении изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации
- Правовое регулирование Интернет
- Изменения в Гражданский кодекс РФ принятые в 2014 году
- Законопроект 63587-5 Изменений в часть четвертую ГК РФ
- Изменения и поправки 4 части ГК РФ
- Внесение изменений в ст.152.1 и 1274 Гражданского Кодекса
- Проект ГК РФ IV- третье чтение
- Об авторском праве
- Судебная практика
-
Аналитика
- Библиотека и библиотечные услуги
- ОБРАЩЕНИЕ ИЗДАТЕЛЕЙ К ПРЕЗИДЕНТУ
- Резолюции и решения
- Авторское право и рост экономики
- Соглашение Google Books
- Правовые основы выплаты библиотеками за копирование
- Cравнение принятой IV части ГК и Закона об авторском праве (1993г)
- Обсуждение 4 части ГК РФ
- Cравнение законопроекта IV части ГК и Закона об авторском праве
- Понятие интеллектуальной собственности
- Подзаконные акты
70 Авторское право ст 1255-1302
72 Патентное право ст 1345-1407
75 Секрет производства ноу-хау
76 Товарные знаки ст 1473-1541
77 Единая технология 1542-1551
Извлечение: статьи 146, 147, 180
Кодекс об административных правонарушениях - КоАП (Извлечение)
Авторские права в мире
Часть 3
ЧАСТЬ 3
3. Принятие проекта Центра частного права парализует действие существующих законодательных актов об интеллектуальной собственности.
При наличии огромного количества "явных" и "скрытых" противоречий и несоответствий между Кодексом и специальными законами, регламентирующими в настоящее время отношения в сфере интеллектуальной собственности, невозможным окажется применение действующих законодательных актов, поскольку более половины содержащегося в них нормативного материала будет нуждаться в изменении для приведения хотя бы в формальное соответствие с положениями проекта Центра частного права.
В то же время сам проект Центра частного права не сможет на переходный период "заменить" и полноценно "продублировать" существующие законодательные акты, поскольку, несмотря на "мелочную" регламентацию в отдельных случаях, в целом он не охватывает даже большинства основных вопросов, постоянно возникающих на практике и находящих в настоящее время решение на основе действующих положений специального законодательства.
Соотношение положений Кодекса и специальных законодательных актов по отдельным видам интеллектуальной собственности будет нуждаться в постоянном специальном истолковании, которое все время будет оказываться спорным. В таких условиях вся предыдущая правоприменительная практика окажется бесполезной, а для выработки новой не будет оснований в связи с отсутствием четкой регламентации отношений на законодательном уровне.
В то же время нельзя еще раз не отметить, что принятие за основу альтернативного проекта не приведет к каким-либо противоречиям с существующими законодательными актами, не приостановит их действие, но позволит осуществлять их дальнейшее совершенствование на основе выделенных общих положений.
4. Проект Центра частного права не соответствует положениям международных договоров.
Основные несоответствия в большинстве случаев - понятийные и терминологические. Законодательство в сфере интеллектуальной собственности, как неоднократно отмечали многие специалисты, является "предопределенным" положениями международных соглашений. В частности, в сфере авторских и смежных прав действуют:
- Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений (Россия присоединилась к ней с 1995 г.);
- Всемирная конвенция об авторском праве (в редакции 1952 г. СССР участвовал в ней с 1973 г., а в редакции 1971 г. - Россия присоединилась к ней в 1995 г.);
- Римская конвенция об охране интересов артистов-исполнителей, производителей фонограмм и вещательных организаций (ведется подготовка по присоединению к ней России);
- Соглашение TRIPS;
- Договор ВОИС по авторскому праву 1996 г.;
- Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам 1996 г.;
- директивы Европейского союза, учет которых обязателен в силу положений Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Европейским союзом;
- Конвенция об охране производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм (Россия присоединилась к ней в 1995 г.);
- Конвенция о распространении несущих программы сигналов, передаваемых через спутники (Брюссельская конвенция 1974 г., к которой СССР присоединился в 1989 г.) и многие другие международные договоры.
Все это обусловливает необходимость использования только общепризнанной, устойчивой терминологии и проверенных временем положений, хорошо согласующихся с российскими законодательными актами и международными договорами, что облегчит дальнейшую нормотворческую работу, позволит избежать противоречий с положениями международных актов и не приведет к необходимости преобразования действующего законодательства только ради установления формального "единства" с вновь принятыми положениями, новыми терминами и "своеобразным" понятийным аппаратом.
Отход от положений международных договоров неизбежно приведет к ослаблению охраны прав российских правообладателей за рубежом, причем в ряде случаев последствия предлагаемых в проекте Центра частного права новшеств оказываются трудно прогнозируемыми.
Например, отнесение "записей изображения (видеозаписей)" к объектам смежных прав может привести к тому, что российским фильмам перестанет предоставляться охрана в ряде зарубежных стран. В настоящее время они охраняются как аудиовизуальные произведения - объекты авторских прав (согласно Бернской конвенции такая охрана предоставляется почти в 150 странах мира). Но как только они становятся объектами смежных прав, формально им может быть отказано в охране, поскольку Россия пока не участвует в международных договорах, закрепляющих такую охрану. К тому же охрана в рамках смежных прав - всегда более "узкая", чем охрана, предоставляемая авторским правом. "Видеозаписи" в качестве особых объектов охраны в силу исторических причин встречаются во французском законодательстве, но отнесение их к особым объектам не авторских, а смежных прав способно окончательно разрушить всю систему российского кинопроизводства и кинопроката.
Точно такой же вопрос о "непредсказуемости последствий" возникает в отношении подмены международно-признанного понятия "фонограмма" термином "звукозапись". В данном случае трудности возникнут как у отечественных, так и у иностранных правообладателей, причем такое переименование абсолютно ничем не обосновано.
С другой стороны, на основании ряда положений проекта Центра частного права иностранные правообладатели могут потребовать более широкой охраны, чем это предусмотрено международным договором, и оказаться в привилегированном положении по отношению к российским правообладателям, аналогичные права которых в других странах защищаться не будут. Такой специфический правовой режим предпочтения прав иностранцев правам местных жителей какой-либо территории в международном праве обычно именовался "режимом капитуляций" и в соответствии с названием применялся только на оккупированных территориях, причем, насколько известно, последний раз официально - после первой мировой войны. Косвенное закрепление проектом Центра частного права аналогичного результата выглядит довольно странным.
Так, в настоящее время за рубежом права российских артистов-исполнителей не защищаются и не будут защищаться, пока Россия не присоединится к соответствующему международному договору. Однако на основании буквального толкования положений проекта Центра частного права иностранные обладатели прав на "результаты исполнения" могут в одностороннем порядке потребовать выплат вознаграждений на том основании, что согласно ст. 41 данного проекта они оказываются "авторами исполнения", а авторские права иностранных лиц наша страна обязана защищать в соответствии с целым рядом действующих международных договоров Российской Федерации. Следует отметить, что переименование "артиста-исполнителя" в "автора исполнения" не встречается ни в одном международном соглашении.
Последствия многих других нововведений, предлагаемых проектом Центра частного права, также "оригинальны" или просто непредсказуемы в связи с чрезвычайно сложным истолкованием их соотношения с содержанием российских и международных правовых положений. Большинство из них, действительно, на первый взгляд, выглядит "безобидно", но, как гласит одна английская пословица: "Не сносите забор, если не знаете, зачем его поставили".
Что касается альтернативного проекта, то очевидно, что он полностью соответствует всем международным договорам, к которым Российская Федерация уже присоединилась или, возможно, присоединится в дальнейшем. Причем это относится как к положениям действующих международных договоров (Римской конвенции, Соглашения TRIPS, так называемых "Интернет-договоров" ВОИС и др.), так и к проектам международных договоров, разрабатываемым в настоящее время с участием Российской Федерации (проект Договора ВОИС об аудиовизуальных произведениях, проект Модельного кодекса ВОИС для стран СНГ и т.д.).
5. Проект Центра частного права содержит необоснованные нововведения.
Как неоднократно отмечал профессор А.П. Сергеев и многие другие российские ученые-цивилисты, в результате изначально принятой ориентации на объем и оригинальность проект Центра частного права оказался переполнен понятиями и терминами, расходящимися с положениями действующих российских законодательных актов и международных договоров, которые в сфере интеллектуальной собственности играют очень важную роль и предопределяют на международном уровне решение многих вопросов в национальных законодательствах (см.: ИС. Авторское право и смежные права, 2000, № 1, с. 33). Некоторые примеры уже были приведены ранее.
"В законах вырабатывается свой собственный язык, - писал в конце XIX века российский юрист Н.С. Таганцев, - язык очень часто литературно тяжелый, неизящный, но имеющий громадное преимущество по своей точности и определенности" (Таганцев Н.С. Русское уголовное право. М., 1994, с. 380). Проектом Центра частного права эти "точность и определенность" уничтожаются. Наряду с "терминологическими заменами" проект Центра частного права вносит множество "сущностных" замен, а также до неузнаваемости изменяет отработанные многолетней практикой формулировки.
В связи с этим нельзя еще раз не отметить, что альтернативный проект не содержит необоснованных нововведений, выполняет именно задачу по кодификации законодательства - выделению и обобщению наиболее устойчивых положений, общих для всех или большинства видов объектов интеллектуальной собственности.
6. Против проекта Центра частного права неоднократно высказывались органы государственной власти и управления, международные организации, российские общественные организации, многие отечественные специалисты и зарубежные эксперты и т.д.
Отрицательные отзывы на проект Центра частного права давали Администрация Президента РФ, аппарат Правительства РФ, Минэкономразвития РФ, Роспатент, МПТР РФ, Минкультуры РФ и т.д. ВОИС (специализированное учреждение ООН) было направлено более 10 отрицательных заключений на этот проект. Отрицательное мнение о проекте Центра частного права неоднократно высказывали специалисты Международной конфедерации обществ авторов и композиторов (CISAC), эксперты Программы "ТАСИС - Интеллектуальная собственность" Европейского сообщества, представители Международной федерации фонографической промышленности (IFPI).
Особенно удивительным выглядит практически единодушное неприятие этого проекта наиболее известными российскими специалистами в области интеллектуальной собственности. Памятуя о том, что обычно "сколько профессоров - столько мнений", нельзя не поразиться близости позиций в данном вопросе профессора А.П. Сергеева, профессора М.А. Федотова, профессора И.В. Савельевой и многих других корифеев российской авторско-правовой науки.
Против данного проекта год за годом высказывались российские общественные организации - Российское авторское общество (РАО), Российское общество по мультимедиа и цифровым сетям (РОМС), Российское общество по управлению правами исполнителей (РОУПИ), Российская фонографическая ассоциация (РФА), союзы и ассоциации патентных поверенных, творческие союзы и иные общественные организации, а также Российская академия наук, Санкт-Петербургский государственный университет.
Такое единство мнений совершенно разных органов, организаций и специалистов невозможно объяснить ни "ведомственным лоббированием", ни "узкокорыстными интересами". Очевидно, что проблема - в самом содержании проекта, в предвидении его последствий и нежелании смириться с ними.
В то же время "концепция и подходы" альтернативного проекта, внесенного в Государственную Думу, одобрены Правительством РФ. После внесения первого варианта проекта были собраны и учтены отзывы всех участвовавших в работе федеральных органов исполнительной власти. В результате второй вариант, находящийся в настоящее время в Государственной Думе, учитывает практически все мнения министерств и иных федеральных органов исполнительной власти, комитетов Государственной Думы, общественных организаций. Положительные мнения о проекте В.Я. Комиссарова были высказаны многими российскими и зарубежными специалистами, в том числе экспертами ВОИС, а также общественными российскими организациями по управлению авторскими и смежными правами на коллективной основе, представляющими интересы десятков тысяч своих членов (российских авторов, артистов-исполнителей и других правообладателей), а по договорам с аналогичными зарубежными организациями - интересы более полутора миллионов иностранных авторов.